Народный артист России Иван Краско, актер Театра имени В.Ф. Комиссаржевской, - гордость и любовь Петербурга, известный среди коллег и театралов не иначе как дядя Ваня . Коренной ленинградец, Иван Краско в 1961 году закончил театральный институт им. Островского и сразу же был принят в труппу знаменитого БДТ. И как принят!

БДТ

Выпускники - полкурса! - подали в театр список фамилий на просмотр. Ивана Краско в нем не было, он должен был лишь подыграть однокурсникам - Жоре Штилю (Георгий Штиль, ныне актер БДТ) и Саше Семенову (актер театра Балтийский дом ). Причем подыграть не массовку, не эпизодик, не реплику Кушать подано! , а ни больше ни меньше как Егора Булычова - одному, Шмагу - другому. Подыграл. И понравился всем - шефу (так звали Товстоногова), Стржельчику, Лебедеву.

- Кто это? - спросил шеф.

- Ваня Краско, - ответил Сергей Юрский, который когда-то занимался с ним вместе в университетской театральной студии.

Вчерашние студенты с волнением ожидали решения худсовета. Вдруг прибегает очередной режиссер театра Леша Герман (ныне знаменитый кинорежиссер Алексей Юрьевич Герман): Шеф требует Краско .

Дальше события развивались так (в пересказе Ивана Ивановича):

- Я растерялся и брякнул: Слушаю вас!

- Это мы вас слушаем, - сверкнул очками- хамелеонами Гога (Георгий Александрович Товстоногов). - Вашей фамилии здесь нет. Почему? Вы что - не желаете служить в нашем театре?

- Я боялся.

- Кого? Меня? (Весь худсовет хохочет).

- У меня такой девиз: или БДТ, или Сибирь.

- Что значит Сибирь ? По этапу?..

В общем, меня приняли в труппу. И Жору, и еще двоих наших сокурсников.

Учась в институте, мы бегали на спектакли в БДТ. Восхищались Стржельчиком, Лебедевым, Луспекаевым, Копеляном, Зинаидой Шарко, Людмилой Макаровой... Я был влюблен в Танечку Доронину за ее Монахову в Варварах . Первая роль, которую мне предложили в этом театре, была роль жениха Володи в Старшей сестре по пьесе Александра Володина. Там мне надо было любить Доронину. А я уже заочно ее обожал.

В БДТ я прослужил без малого четыре сезона. И... убежал. Почему? Там было сложно пробиться. Как говорила Зина Шарко: Золотая дюжина держит репертуар в своих зубах, пока жива . Кроме всех перечисленных актеров, там же еще и великие старики были: Полицеймако, Грановская, Казико... Товстоногов воспитал целую труппу выдающихся артистов. Все шумели и блистали при Гоге! В том числе Иннокентий Смоктуновский, Кирилл Лавров, Олег Басилашвили...

Вот такое у меня счастье было.

Играл я очень много, но практически - одну массовку, эпизодические роли. Гость на балу в Горе от ума , в Идиоте - в массовке, в группе Рогожина. Разметнов в Поднятой целине , где я фактически болтался как цветок в проруби при Нагульнове, Давыдове, Лушке, деде Щукаре... Ввелся вместо заболевшего Володи Рецептера в Еще раз про любовь Радзинского. Играл жениха в Старшей сестре ... Но все это было ерундой по сравнению с тем, что я играл в курсовых работах в театральном институте у студентов режиссерского факультета, учеников Товстоногова. Там были и Дюрренматт, и Мрожек, и Горький, и Чехов... Да! Был еще один спектакль, о котором нельзя не вспомнить, - дипломная работа первого товстоноговского режиссерского выпуска Двенадцать разгневанных мужчин - по американскому сценарию. Ставил спектакль дядя Женя Лебедев. Мне он предложил главную роль - в кино ее играл Генри Фонда. Один спектакль всего и был - на экзамене по актерскому мастерству... Евгений Алексеевич позже сказал мне, что эта роль - лучшая за всю мою жизнь. Кто знает, мастеру виднее...

А Товстоногов тогда сказал: Ваня, я теперь знаю, как вас надо использовать на театре. Для вас будет особая пьеса . На самом же деле ничего не менялось. Я ждал, ждал. А тут подвернулся случай. У нас в Ленинграде был такой легендарный человек Женя Шифферс (к сожалению, он ушел из жизни), который предложил мне роль Креона, а Антигону - Ольге Волковой. Оля тогда жила в Ленинграде, начинала она в ТЮЗе, работала в БДТ... Эта работа стала для меня этапной, потому что я в ней так много для себя открыл! Мне, крестьянскому парню, доверили играть древнегреческого царя?!

- Мое дело - дать тебе роль. Твое - сыграть, - сказал Евгений Львович Шифферс. - Если ты актер...

Задел он меня, и крепко. Я нашел, по выражению Станиславского, зерно роли. Потом мне легко было играть королей в сказках на телевидении, генерала Серпилина и самого Иоанна Васильевича Грозного... И в жизни я стал другим. Стал спокойно смотреть людям в глаза (до этого - стеснялся), стал волевым. Честно говоря, я вдруг открыл, что во мне столько всего - до поры до времени! - дремлет...

Комиссаржевка

- Я собрался уходить из БДТ. И тут во мне открыл какую-то пружину Александр Моисеевич Володин, случайно сказав, что мог бы поспособствовать мне попасть в Современник . Там, мол, идут мои пьесы, там Олежка Ефремов, так что кому ты там составишь конкуренцию?.. Я так понял и вдруг почувствовал, что он не очень ценит меня как артиста, и обиделся. И много лет держал в себе эту пружину : я тебе докажу, что я - артист настоящий... (Рассмеялся). Года за три до смерти Володина я сказал ему об этом. Он так удивился!

- Вань, да ты что? У меня и в мыслях не было!

- Но я так понял. Спасибо тебе, дядя Саша, огромное. Потому что это такой стимул! Я ведь тебя уважал и даже боготворил, и твое мнение было для меня просто потрясением.

В 1965 году я ушел из БДТ. С Шифферсом. Всего три месяца поработал в Театре на Литейном. Сыграл в одном спектакле - Колю Леонтьева в Кандидате партии Крона. Была хорошая оценка. Поехали по области. В одном ДК - 20 человек зрителей, в другом - 15. И когда дошло до тринадцати, я сказал: Женя, а есть ли смысл работать в этом театре?

И я ушел в Комиссаржевку, где главным режиссером был Мар Владимирович Сулимов. У него в это время был трагический период: его освобождали от работы. Он был слишком интеллигентным человеком. Труппа распалась на две части: одна была за него, а вторая, менее талантливая, - против.

Я в составе 22 человек в знак протеста подал заявление об уходе. Об этом, только представьте себе, было сообщено по Би-Би-Си! Забастовка в Ленинграде! Нас всех вызывали в обком. Мар Владимирович разговаривал с каждым из нас, просил остаться в театре, не портить судьбу себе и ему. Он нашел себе работу - преподавал в театральном институте, ставил мощные спектакли на телевидении (в частности, Зависть Олеши, Метелица Веры Пановой, где я у него играл).

О Гоге, конфликте и амплуа

-Мое амплуа определил Товстоногов: социальный герой.

Я всегда занимался общественной работой. В театральный институт пришел не со школьной скамьи: был командиром корабля Дунайской флотилии, три года учился на вечернем отделении университета и работал. В театральный поступать боялся, не чувствовал себя готовым. В университете занимался в студии, которая мне очень помогла, там я поднаторел и пошел поступать на актерский факультет. Студия была сильная, получила статус народного театра, в ней занимались Игорь Горбачев, Сергей Юрский, Лиза Акуличева, Вадим Голиков, который был потом главным режиссером Театра комедии...

В институт меня приняли, несмотря на мой преклонный, как тогда шутили, возраст: мне было почти 27 лет.

Моим профессором была знаменитая Елизавета Ивановна Тиме (из Александринки). Ее мужем был Николай Николаевич Качалов, племянник Александра Блока, а подругой - Галина Сергеевна Уланова. Я был старостой группы и часто бывал в доме Елизаветы Ивановны. Однажды я пришел к ней, а дверь мне открыла... Уланова. Я остолбенел: живая Уланова! А она мне так просто: Входи, голубчик ...

Так вот, о Гоге. Как-то у меня, на посту председателя местного комитета, случилась конфликтная ситуация с главрежем. Тогда всюду проводились месячники труда. И у нас - тоже. Я сделал доклад: все хорошо, один из лучших театров страны, но вот молодежь... Она не знает своих перспектив, на что ей рассчитывать. И зарплаты низкие. Об этом никто не думает.

Гога меня буквально раздавил! Уничтожил. Он говорил больше, чем я докладывал.

После собрания шеф месяц со мной не разговаривал. Избегал меня. А через месяц мы должны были провести очередное собрание, на котором разобрать, изменилось ли что-то. В месткоме были авторитетные люди - Полицеймако, Копелян. Причем затащить их туда было невероятно трудно. Полицеймако возмущался: С ума сошел? Мальчишка! В этом дерьме мне копаться... Копелян же, слывший очень остроумным человеком, сказал мне: Ваня! В неуместный комитет - никогда! Однажды они оба мне помогли. Мы объявили выговор завтруппой, который обидел пожилую актрису. За превышение полномочий , за использование служебного положения , в общем - за грубость. Копелян на это заметил: По-моему, в истории советских профсоюзов это первый случай, когда непосредственному начальнику объявили выговор .

И вот собрание. Копелян сказал мне: Ваня, пригласи Георгия Александровича обязательно. Ну и что, что он с тобой не разговаривает. Позвони . Я позвонил. Он сказал: Я буду . Пришел. И сказал: Наконец-то я понял, что такое профсоюзная организация в театре... У всех был шок! Как тогда, когда он долбил меня! Вскоре в Смене появилась статья О молодежи в БДТ , где Георгий Александрович говорил журналисту: Да, мы мало уделяли внимания молодым. Теперь это поставили на контроль . У нас есть перспективные артисты. К примеру, Иван Краско. Это истинный социальный герой. Он на сцене исповедует то, что и в жизни. И это самое убедительное. Зритель ему верит. У него большие возможности... Все наши были ошарашены: Еш твою...

Мне, конечно, это очень помогло в актерских делах. На восьмом десятке жизни я пришел к выводу, что на сцене надо жить, а не изображать что-то. Когда все через себя пропустишь, тогда зритель тебе верит. И вообще надо иметь свое мнение.

Луспекаев

- На вопрос, если ли у меня кумир, я в свое время ответил: Два. Луспекаев и Юрский. Один - актер от земли, как говорится, другой - интеллектуал. Но оба - актеры от Бога. Вот бы их соединить...

У Игоря Горбачева, который был у нас в институте преподавателем, была шутка: Луспекаев в подлиннике и Мойдодыра -то не прочитал . Шутка хорошая, смешная. На самом деле у Паши был природный ум. Он не успел многого прочесть. Его укор в мой адрес: Все книжки читаешь!.. Актер должен жизнь знать, все пережить, испытать. Сам. Без понтов . Он меня многому научил, на многое открыл мне глаза: Ты мужик, самец, с бабами надо смелее! Ванюха, не бойся . Может быть, и мой профсоюзный конфликт с Товстоноговым был навеян Пашей: он учил меня не бояться ничего; если считаешь, что ты прав, драться, вплоть до рукопашной. Потом я четверть века воевал с Агамирзяном в Комиссаржевке.

Это такое везение, что я встретился с Пашей в работе! Сначала в БДТ в Поднятой целине . Потом были две работы на телевидении: Жизнь Матвея Кожемякина (он играл центральную роль - Матвея, а я - его слугу, татарина Шакира) и Зависть Олеши (Павел Борисович - главный герой Андрей Бабичев, а я - Николай Кавалеров; конфликт производственника с человеком культуры, который не верит в Советскую власть).

О Павле Борисовиче, Паше, я написал в своей книге Жил один мужик ...

О кино

- Мой роман с кинематографом не слишком глубок и длителен - и по количеству ролей, и по метражу каждой из них. Из главных ролей - Иван Соловьев, Конец императора тайги . Это было уже давно, 30 с лишним лет назад, на киностудии имени Горького. Роль отрицательная. Хотя на самом деле Иван Соловьев был не бандитом, а справедливым человеком, эдаким Робин Гудом.

Фильм, который также оставил след в истории отечественного киноискусства, - Блокада . Михаил Иванович Ершов снимал ее здесь, на Ленфильме . У меня роль небольшая - старший лейтенант Горелов, человек, на которых Россия держится. Социальная роль, как говорил когда-то Товстоногов. На съемках я познакомился с Юрием Мефодьевичем Соломиным. Еще Принц и нищий . Вадим Гаузнер ставил спектакль в Комиссаржевке и решил сделать фильм. На роль Майлса Гендона взял меня - единственного из спектакля. Там я встретился в кадре с Олегом Борисовым. И поразился: было такое разительное расхождение между тем, как игралась небольшая роль Гуги у нас в театре, и тем, что сделал Олег Иванович! Тогда я стал влюбляться в него. Вообще это один из самых уважаемых и почитаемых мною актеров из всей русской когорты.

Дальше - Господин оформитель , Колесо любви , Цветы календулы . Роли небольшие: слуга у барина, грузин, бомж.

Снялся в сериале Улицы разбитых фонарей , в серии Контрабас (это кликуха моего персонажа). В Агенте национальной безопасности , в серии Свидетель , сыграл деда. А в Убойной силе - уже капитана судна Жарова. На этой картине встретился со своим старым приятелем Виктором Павловым (из Малого театра).

Что для меня главное в кино - не столько роли, сколько сама атмосфера съемок, когда сначала снимают последнюю сцену, а уже потом - начало. Это лихое вхождение в роль, память, которая держит тебя (стоп, какой я тогда был?)... И еще. Там я могу встретиться с хорошими ребятами из других театров, знакомыми и незнакомыми, новыми партнерами. Мне это очень приятно. В родном же театре из спектакля в спектакль твою жену играет одна и та же актриса. Это приедается...

О сыне

Иван Иванович Краско - отец актера Андрея Краско, известного зрителям по фильмам Олигарх , Копейка , сериалу Агент национальной безопасности и другим работам.

- Сейчас ходим друг к другу на спектакли. Он работает очень тонко и точно, мне нравится. У меня такое ощущение, что на театре Андрюша очень неплох. А в кино он сильнее меня. И в сериалах дурит , как я говорю. Великолепно, кстати. (Я смотрю, когда доводится). Сейчас снимается у Хотиненко, Лунгина, Дыховичного.

И слава богу, что он так пошел. В кино у Андрея карьера гораздо удачнее, нежели у меня. Он более киношный артист, чем я. Ивана Грозного ему не сыграть (а я играл). Андрей - лирический герой, который в основном играет себя. А я - характерный, могу перевоплощаться. Тут уже и опыт, и школы у нас разные. Лева Додин вытаскивал из них свое, личное, индивидуальность. Андрей держится на этом. Для кино это лихо...

Светлана МАЗУРОВА

Восточно-Сибирская правда , 9.05.2003

фото Славы Гурецкого