…На входе стояли бородатые опричники во главе с Иваном Грозным и приветствовали на хорошем английском. С перил свисали снежные сугробы, а двор засыпал почти настоящий снег, задумчиво кружившийся в синих бликах рамп. В одном зале подмигивала Пиковая дама, в другом - полные достоинства пары в туалетах времен Екатерины исполняли менуэты и вальсы. В третьем «плакал» двухметровый медведь, покорившийся блестящей, но недолгой судьбе, - он был ледяным…

Таким российское посольство в Вашингтоне еще не было никогда и, по всей вероятности, уже никогда не будет. Никто даже предположить не мог, что пафосное, но казенно-скучное здание из стекла и бетона времен «развитого социализма», тронутое рукой выдающихся мастеров той современности, можно превратить в то, во что его превратила пятничным вечером 21 мая команда Вашингтонской Национальной Оперы.

«Закачана» в действо была не одна сотня тысяч долларов, продумана каждая деталь. Но оно того стоило. Это был тот случай, когда большие деньги, потраченные с умом, дали грандиозный эффект.

Едва не каждый проходивший по «красной дорожке», устилавшей немаленький двор посольства, и входивший в само здание, издавал возглас удивления и восхищения. А гости, надо сказать, были людьми искушенными и повидавшими. Богатые спонсоры Вашингтонской Оперы, «старые» и «новые» деньги, как их называют (это когда состояние перешло по наследству от успешных прародителей или было заработано самим его обладателем; «старые деньги» в Америке уважают), явно не ожидали ничего подобного, тем более в приглашениях, которые рассылались участникам, описание действа выглядело куда более пространно, чем оказалось в реальности.

Яйца Фаберже, наполнявшие изящные буфеты, в окружении букетиков из ландышей, сразили даже циничных журналистов. А процедура разрезания этой красоты, оказавшейся тортиками, с поливанием разнообразными соусами, доконала совсем…

Фарфор, будто перенесенный из времен «Его Императорскаго Величества», тщательно подобранный под весь интерьер зала; навесные потолки, дающие вкупе с грамотной подсветкой, таинственные блики на стены, приглушенный свет. Маленькие треугольники «Бородинского» хлеба и блинов. Полные достоинства официанты увенчивали блины… диво! - черной икрой. Отчего вокруг блинов сосредоточилась очередь из людей в смокингах и вечерних платьях. «Икра заморская баклажанная», размещавшаяся на столике по соседству, очередей не создавала.

Белые ветви, с которых, переливаясь, свисают блестящие маленькие подвески, дающие полный эффект задумчивого зимнего леса. На громадный белый фасад здания посольства проецируются цветные фото российских городов, негромко, но явственно слышатся «Полонез» Чайковского, «Половецкие пляски» Бородина, все лучшие музыкальные отрывки русской классики.

Все это вкупе производило грандиозное и в то же время изысканное впечатление. Как будто постановкой занимались не просто знатоки России, а утонченные искусствоведы, историки и хореографы, понимающие, что значит сделать красиво, торжественно и… натурально.

В итоге, все это - редкий, почти невероятный случай - не отдавало кичливым фарсом, а главное, не производило впечатление разухабистого шоу скоморохов, чем, увы, довольно часто оборачиваются попытки постановщиков - своих ли, заграничных - «воссоздать богатство русской культуры».

Посол Кисляк, знаток, как оказалось, не только разоруженческой тематики, но и изящных искусств, с подачи которого все это и состоялось в российском посольстве, может записать громадное очко себе в архив. То, что все было оплачено и организовано Вашингтонской Оперой, будут помнить работники самой оперы и несколько сотен посвященных. Для остальных пятничная сказка в зимнем саду в окружении фигур и образов XVIII века врежется в память как «вечер в русском посольстве».